Водонапорная башня

— Что-то последние дни с Интернетом. Вы пришли настраивать? А может, вы башню сносить собираетесь?

— Как вас звать? Разве такую красоту можно сносить! Фиксируем старые махачкалинские постройки, вернее… всё, что ещё осталось от них. А водонапорная башня давно построена, не знаете?

— Она до войны была построена. Я-то родился в 50-м году, а она уже стояла. Зовут меня Валентин Ганджа.

— Валентин, вы сказали, там наверху бак стоял с водой?

— Да, огромный бак. Он закачивался водой с Вузовского озера, а потом она самотёком уже шла, чтобы насосы всё время не работали. Затем вода из башни подавалась вон туда. Вся низменность питалась отсюда, обыкновенной «крановой» водой. Как только в баке уровень воды падал, там включались насосы или их включали, и под давлением вода опять нагнеталась. То есть получалась экономия. Тогда же, в коммунистическом времени, всё рассчитывали.

— А вы в одном из этих домов живете?

— Тогда этих домов вокруг не было. Мы жили внизу в бараках. Здесь, по сути, один-два дома были в моём детстве. Вот эта двухэтажка стояла и ещё пара домов. А выше башни пустыня сплошная.

Видите эту горку? Там каменоломня была. До сих пор там сохранилась яма этого карьера. Мы пацанами в первом-втором классе бегали там, по верёвкам лазили — скалолазы типа, тренировались! Недавно я туда ходил, детство вспоминал. А внизу, где железная дорога, известковая яма была, извёстку там жгли.

Телецентр помню, как строить начинали — примерно в 59–60-м. В 1961 году, по-моему, его уже запустили, и пошло наше телевидение. Дальше здание сельхозинститута, но его почему-то в моём детстве называли Дом кадров. За ним строительный техникум, дальше — пустошь… И где-то там Краснофлотская улица начиналась.

— Ваши родители родом из Махачкалы?

— Мои родные жили в Разноколе, это Краснодарский край. В селе Варениковское. В послевоенные годы в сельской местности тяжело было с работой. Вот тётка и уговорила маму: приезжай, мол, в Махачкалу, на нефтебазе работа есть. Она стала приезжать, а потом встретилась с моим будущим отцом, познакомились и, как говорится, осталась — осела! Отец на железной дороге работал. Он погиб (видимо, молодым. – Ред.). А мама на нефтебазе устроилась, и в 1954 году ей комнату выделили. Мне было тогда 4 года.

— А в какую школу вы ходили?

— Я в трёх школах учился. Первый класс я отучился в школе, которая в 1958 г. стала интернатом. Нас перевели в 13-ю «железнодорожную» — вот там, внизу, и я учился в ней до 5-го класса. Потом, прямо около нас, построили 36-ю школу, которую я и окончил. В художественном училище преподаватель живописи у меня был Альберт Захарович Хаджаев. Недавно вот схоронили, царствие ему небесное… Со мной учился ваш коллега Алик Абдулгамидов.

— Так вы художник?

— Работал в советское время художником-оформителем, коммунистические лозунги писал всякие. Заказов в то время было хоть отбавляй. Сейчас уже ничего не рисую, зрение, как видите, потерял.

Валентин по моей просьбе снял очки с зелеными стёклами и подошёл к башне сфотографироваться.

— А на башне замок висит давно. Видите вверху антенны сотовой связи — наверное, они ею распоряжаются. Хорошо бы вдохнуть вторую жизнь в нашу труженицу.