В гавани ветров

Николай Калиниченко, Москва. Родился 5 февраля 1980 года в Москве. Поэт, писатель, литературный критик. С 2020 года председатель Союза литераторов Российской Федерации. Организатор проектов «Литературные четверги в Добролюбовке», «Дискуссионный клуб „Кашалот“ РГБМ», руководитель молодежной секции «Кашалот» Союза литераторов Российской Федерации. Им изданы четыре сборника стихотворений: «Точка зрения» (2012), «Кашалот» (2013), «Когда он шагнёт» (2015), «Московский пират» (2017). Составитель двух сборников современной поэзии — «Созвездие Кита» (2017) и «Созвездие Кита. Орбиты» (2020).

В гавани ветров

Мы так юны и беспечны были,
И дом свой звёздный из звонкой стали
Отдали морю, сменяв на крылья,
И, ввысь поднявшись, на них летали.
На волю ветра в потоках света
С покрытых солью морских утёсов
Бросались, думая, что бессмертны,
Пугая царственных альбатросов.
Нам скалы в спину смотрели немо,
А мы, не веря, что в бездну канем,
Бескомпромиссно желали неба
И, как могли, отрицали камень.
За то, что холоден он и тяжек,
За то, что с камнем не сваришь каши,
И, так твердя, не следили даже,
Как время ело минуты наши.
Трепали бури на окнах ставни,
Весной за рыбой спешила нерпа,
И в каждом шаге всё больше камня,
И в каждом вдохе всё меньше неба.
Мы стали медью котлов домашних,
Стволами сосен, смолистым дымом,
В легендах канувших дней вчерашних
Своими днями заполнив дыры.
А наши дети надели крылья,
А мы кричали им вслед с утёсов:
«Мы тоже, тоже крылаты были!»
А ветер слизывал наши слёзы.
И мы смотрели, как солнце тонет,
Как птицы в небе идут кругами,
И жёг ступни, и кусал ладони
Нагретый за день солёный камень.


Ковчег (из подборки «Бронза»)

Где странствуешь, старик Утнапиштим?
В каких краях завариваешь кофе?
О чём молчит твой диссидентский профиль?
Давай с тобою вместе погрустим.
О городах, проглоченных водой,
О тех углях, что гаснут без заботы.
Ты будешь там, где смоква пахнет мёдом,
Цедить вино, твердя: «Не то, не то».
И я не тот в земле бетонных зим,
Я в тело февраля вбиваю зёрна.
Я знаю драмы с запахом попкорна
И монологи с реплики: «Вези!».
А ты лежишь на высохшей земле.
Готов уйти, но нет тебе ухода,
Лишь магазины больше год от года,
Лишь женщины красивее и злей.
И путь до моря вечно под уклон,
Обманное спокойствие стихии.
Не слушай одуванчики, секи их,
Чтоб по рукам предчувствие текло.
И распускалось огненным цветком
Под ребрами стремленье к переменам,
И нет престола преклонить колена,
И тень смоковниц слишком далеко.
Путь по ступеням прямо от ворот,
Журчит вода, кота гоняют дети.
В ладонях Тиамат гуляет ветер,
Кому в кабак, кому на эшафот.
Круговорот — движение вотще.
Как роспись на колонне, век за веком.
Все языки повенчаны ковчегом.
Никто из нас не покидал ковчег.

Письма февралю

Жара плывёт, Луна идёт в зенит,
Комар звенит, и мысль моя звенит
Едва-едва, как мелкая монета.
Мне нужно спать,
но всё-таки не сплю,
Я письма шлю родному февралю
Как будто бы с другого континента.
И я пишу: «Привет тебе, привет!
Здесь снега нет, мороза тоже нет,
А лёд бывает лишь на дне бокала.
Здесь пьют вино и ездят на такси,
Здесь отродясь не видывали зим
И никогда не спят под одеялом.
Здесь люди беззаботны и легки.
Им не нужны полынные стихи,
Мерцание и шепот в полумраке,
И я гляжу на этих симпатяг,
И думаю, не лучше ли вот так,
Чем вечные сомнения и страхи?»
И мне в ответ пульсирует жара,
И бог приходит в звоне комара
То по-китайски, то по-абиссински,
Над крышами мурлычет лунный кот,
И города гигантский теплоход
Заходит в август,
точно в порт приписки.

Отшельник

Болтаются в горлянке семена.
К волне волна, к рассвету час вечерний.
От лозунгов и мудрых изречений
До тишины. К чему нам тишина?
А может быть, она-то и нужна?
И стоит нам, пока ещё не поздно,
Сомкнув уста, всю ночь смотреть на звёзды?
Болтаются в горлянке семена.
К спине спина, врастает тело в тело.
Поскольку правду не из чего сделать,
Леплю из лжи... такие времена.
Когда на убыль катится Луна,
И комнаты забиты лунным пухом,
Зови собаку и чеши за ухом.
Болтаются в горлянке семена.
К вине вина, тяжёлая, густая,
Плывущая над чёрными мостами
И башнями полуденного сна,
Где мысль непобедимая одна
Парит перед глазами птицей жёлтой,
Зовёт, не унимается, и жжёт, и...
Болтаются в горлянке семена.
К стране страна, растут чабрец и мята
У изголовья спящего солдата,
И мир застыл, и выдохлась война.
Гудит шмеля басовая струна,
В распадке затихая понемногу
И скрашивая страннику дорогу,
Болтаются в горлянке семена.