СКАЗКА НА ПОРОГЕ ЗИМЫ

История о том, как и где рождаются писатели

«Жили на свете пять джигитов, и вот как-то раз они поссорились. Поссорились они из-за спора: кто из них сильней. Красный говорит: я самый сильный, потому что я обозначаю кровь, пролитую за родину. Синий отвечает: я самый сильный, потому что могу вызвать дождь, а без дождя погибнут огороды. Черный говорит: нет, я самый сильный, потому что я могу вызвать вечную тьму. Зелёный отвечает: но если будет тьма, то погибнут огороды и растения, поэтому я самый сильный…»

Где-то далеко в горах есть мальчик Захар, который пишет книгу, мечтает вырасти и зарабатывать писательским трудом.

Мальчик живёт в сказочном мире, а мир самый обычный — базар, школа, библиотека, дом, мама, папа, братья, Кубачи. Но за туманами и шапками гор живут его герои-великаны, только пока о них знает лишь Захар. Да и ему пока надо делать уроки, помогать родителям.

Слышите шум с дороги? Это экскаваторы прокладывают дорогу к Захаркиному дому. Крошатся горные породы, зубья ковша без устали съедают метр за метром землю, и металлические руки гигантов толкают камни в пропасть. Скоро на этом месте будет уложен свежий асфальт, и дорога в Кубачи станет совсем безопасной.

А пока за окном зимняя картина. Идёт снег, на земле расстелены покрывала, на них коробки с фруктами и другим добром. Кажется, что базар с его пересудами — самое интересное из того, что может произойти за день… Но мы отправляемся дальше, вслед за одной из покупательниц веника. Оказалось, она библиотекарь и работает с книгами много-много лет. Вот здесь нас и познакомят с главным сказочником села. Он приходит в библиотеку, находит укромное место между полками и начинает писать свои истории.

Документальный фильм «Сказка», премьерный показ которого прошёл в Махачкале и Кубачи, съемочная группа сняла за две непродолжительные командировки. Отец — Максим Гуреев, автор и режиссер, и сын — Егор Гуреев, который работал как оператор и монтировал ленту. Композитор Антон Силаев замечательно и аккуратно вписал свои треки в картину. Продюсер Алексей Пищулин поверил в реальность этой сказки.

Место съёмок, безусловно, узнаваемо. Прелесть фильма в том, что это не просто история про Кубачи, о котором сняты десятки лент, в том числе художественных. Конечно, за 48 минут, пока развивается сюжет (а без этого в «документалке», как и в игровом кино, не обойдёшься), одежда сельчан, язык и некоторые характерные детали обиходной жизни раскрывают нам место жизни героев. Но это история именно про них, вернее, про него, кубачинского писателя Захара. И всё же замечу, как красивы переходы от крупных планов к общим — пространственным.

Рёжиссёр: — Скажу честно, когда я предлагал тему Кубачи некоторым продюсерам, мне отвечали: «Ну, хватит уже. Про него уже столько снято! Опять будут эти штихели и молоточки. Всего этого выше головы отснято». Но вот нашёлся Анатолий Пищулин, который не то что поверил, но сказал что-то вроде: делай, я знаю, ты не снимешь какую-то ерунду…

Как медленно течёт время в фильме. За эти минуты зритель успевает войти в резонанс с суровой природой, человеческими голосами, шумом машин, жаром горна, шелестом страниц, колыханием занавеса и движением руки мастера по камню. Вы можете приехать и найти подобное, но будет ли это так гармонично, как в фильме?

Оператор: — Есть два варианта подготовки к съёмкам документального кино. Первый вариант, когда ты заранее всё прорабатываешь, приезжаешь на место, и у тебя всё идёт как запланировано. И второй вариант, экстренный. Ты приезжаешь с собранной командой, и у вас есть задача. Но вы оказываетесь в ситуации, когда всё меняется в каждую секунду. Это невозможно запланировать! И ваша задача войти в эти моменты. Но это такая экшен-история. При съёмках этого фильма задумывалась история про медитацию — во всяком случае хотелось снять такое. Чтобы это была история без надрыва, без съёмок с колёс. Вот приехали, отработали сколько нужно, и поехали дальше. Поэтому нам хватило материала, и мы ничего не перетягивали на монтаже. Нам хватило бы отснятого ещё на один фильм.

Режиссёр: — Важно понимать, что именно ты хочешь снимать. Когда я какое-то время работал на телеканале «Культура», там часто звучали слова, после которых хотелось схватиться за пистолет: «А снимите мне всё! Потом придумаем, что с этим сделать». Это полный идиотизм. Мы понимали, что хотим снимать: приехали, познакомились, что-то почувствовали. Мы не будем снимать то, что нам не нужно. Многих это вводит в ступор: «Как? Давай ещё снимем, жалко, что ли?!» Нет, мы делаем только то, что нужно по состоянию, настроению. Мы не будем снимать какую-то другую ситуацию. Такая аскетическая схема позволяет на монтаже собирать отснятый материал. Если на месте начнёшь метаться, чтобы снять такой рассвет или другой — в горах и рассветы, и закаты можно бесконечно снимать. Нет! Именно в такое время. В 5 часов, да, Антон? Именно это и надо было для фильма и…: «Всё, спасибо, достаточно». Это у меня, видимо, древний подход, оставшийся с тех времён, когда снимали на киноплёнку. Когда считалось, что должно быть соотношение один к двум. Всего 2 дубля, а не 10 — как в игровом кино, скажем, у Никиты Сергеевича Михалкова. Поэтому на монтаже всё более-менее понятно и без истерик.

Вживую с телезрителями общается только мама Захара. Её глаза светятся любовью, она счастлива, что режиссёры приехали из Москвы и нашли её талантливого мальчика. Она показала им книжку в библиотеке, которую он склеил своими руками. Книжка стоит на полке рядом со сборником Лермонтова. Остальные голоса — женские, мужские, детские — остаются за кадром. Мы наблюдаем за Захаром, а он нас по сюжету не видит. Его сказки читает за него старший брат.

Режиссёр: — Первый раз, когда мы познакомились, он ещё колебался: стать писателем или бизнесменом. В следующий наш приезд он опять говорил, что хочет зарабатывать. Я ему говорю: «Ты определись. Если ты будешь писателем, то не сможешь заработать много денег». Он как-то задумался и точно решил, что будет писать. Вот так сказка сказывается.

фото Максима Гуреева