Поэт и правитель

Поэт:
От Родины остался только тлен…
Кому нужны высокие порывы,
Когда самой Поэзии взамен
Пришли слова, что мерзостны и лживы?
Как страшно! — из любви ушла любовь,
А сердце не зовёт любви ушедшей…
И сильным мира здесь не прекословь,
Ведь самый сильный — 
самый сумасшедший.

Правители:
Ты сам — безумец! Есть кому писать
О наших днях торжественные оды.
У них карманы совести под стать:
Заплатишь — пишут… 
Все одной породы!
Что твой талант? Ты злата не просил,
Когда другие пишущие брали.
Дадим тебе болото, чтобы сил
Строке лягушки, квакая, давали.

Поэт:
Народ — толпа, что Бога позабыв,
Даёт вам всё, себе оставив малость.
Толпе не нужен песенный мотив —
Ведь у неё и слуха не осталось.
Слова — оружье! Разве нужно вам,
Чтоб Слово вашу гибель приближало?
Отнимете Отчизну? Не отдам
Предателям ни Слова, ни кинжала!

Правители:
Не отдавай! Но Родина твоя
Познает много бед по нашей воле.
Ты можешь петь, отваги не тая.
Кому нужны трагические роли,
Когда отвага, правда и стихи
Обречены на вечное забвенье?
Пока мы есть — все истины плохи,
Забыло Бога наше поколенье!

Поэт:
Я это знаю: подлость ваш удел,
Вы можете легко казнить Поэта.
Но стих мой жив, он в горы улетел,
Вернётся — принесёт немного света.
Поют вам песни, славят вас — не счесть
Различных од, рождённых подлецами.
Забудут их… Забудут эту лесть,
Ведь лишь надгробья 
властвуют над нами!

Правители:
Чем больше горя, тем дороже мы,
Чем больше войн, 
тем преданней холопы!
Твои стихи не выйдут из тюрьмы —
Сильна охрана, вытоптаны тропы.
Мы лишь смеёмся, глядя на тебя:
Как ты живёшь? — ни дома, ни рубахи!
О чем мечтаешь, время торопя?
Жизнь мимо мчит… Поэты — вертопрахи.

Поэт:
Вы отняли рубаху у меня?
Как горный тур, свободен я от злата,
От вашего холодного огня,
От вашего коварного булата.
При вас цветы зачахли, и теперь
Всё сделалось вокруг бесцветной масти…
А вам всё мало горя и потерь
Среди людей, привыкших верить власти.

Правители:
А что народ? Слеза вкусней воды!
Костей захочет — пусть ещё поплачет!
Чем больше издевательств и нужды,
Тем дальше день, что всё переиначит.
А станет зябко — получи кнутом,
Согреешься… И вновь собакой верной
Беги туда, где совесть нипричём,
Где не зовётся ложь ни злом, ни скверной.

Поэт:
Вы не забыли? Есть Сиратский мост,
Который перейдёте вы едва ли.
Путь по нему для праведников прост,
Тех, кто от вашей подлости страдали.
Что золото? Оно вас не спасёт…
А Божий бич не зря так назван — «Божий».
Оставит без надгробий вас народ,
А Божий бич почувствуете кожей.

Правители:
Да, очень мало было на земле
Правителей, чья смерть была бедою…
При жизни славят с лестью на челе,
Когда уйдёшь — смеются над тобою.
Поэтому при жизни, что хотим
Творим с народом, ярости не пряча.
Пусть вьётся над страною чёрный дым…
Пусть плач стоит… Не сделаем иначе!

Поэт:
Вам отомстит, конечно же, народ,
За то, что, властвуя, вы сеяли обман 
И Бога обманули в свой черёд,
И множили число душевных ран.
За то, что люди были вместо дров,
Когда вы на костре страну сжигали,
За то, что из страны сосали кровь
И новой кровью бездну заливали.

Правители:
Кровавые, мы кровью взращены,
И мы бестрепетно точили нож коварства.
За эту кровь не чувствуем вины,
Не дать себя зарезать — вот бунтарство!
Друзей мы убивали, как врагов,
А кладбища нам кажутся садами…
Средь моря крови не заметна кровь,
Что проливаем, властвуя над вами.

Поэт:
Поэт, что голос Родины забыл, —
Лишь эхо тех с достоинством и честью,
С которыми взлетал… Увы, бескрыл,
С кровавыми он недругами вместе.
А тот Поэт, что тщился устоять
Под натиском правителей жестоких, 
Без головы остался… Но опять
Умы людей его тревожат строки.
Они, как белый свет среди ночей,
Как детский плач средь ужаса и смерти,
Как чей-то голос, вещий и ничей,
Как Божий глас средь смертной круговерти…
Пока среди проклятий жернова
Сминают всё, послушны воле вашей,
Рождаются и мысли, и слова
Всех прежних слов торжественней и краше.
Вы всех злодеев делите судьбу —
Вас проклянут в смертельное мгновенье.
Зачем свобода бывшему рабу?
Ему б рабов послушных во владенье!

Правители:
О да, мы знаем цену похвале,
Которую нам льстиво источают.
В ней виден яд… А змеи по земле
Ползут и троны наши обвивают.
Но пусть ползут… Когда срубают лес,
Кто думает о деревце несчастном?
Броди же со строкой наперевес —
Твоя строка нам вовсе не опасна.

Поэт:
Вы слёзы продаете, а взамен
Лишь копите богатства в доме плача.
Из вас никто не жаждет перемен,
Для вас торговля — главная задача.
Вы, должности предательством купив,
Мечтаете и дальше править нами.
Строка Поэта сложится в мотив…
Кулак увидев, всё поймёте сами.

Правители:
А мы тебя повесим на виду,
И сердце бросим бешеным собакам.
Тебе подобных не было в роду,
И казнь твоя пусть будет вещим знаком
Для тех, кто с нами спорить захотел.
А после — продадим и звёзды с неба.
Беги, Поэт, беги, покуда цел,
И не ищи здесь истины и хлеба!

Поэт:
«Поэт родился прежде, чем земля», —
Когда-то произнёс Расул Гамзатов.
Планета мчит, века испепеля,
Свет истины в расщелины упрятав.
Мне помнится, услышал я в горах
Историю про грозного владыку…
Быть может, хан… Быть может, падишах,
Он не любил стихов, подобных крику.
— Кто здесь Поэт? Скорее разберись, —
Он повелел великому визирю, — 
Один Поэт в эпоху… Прочим: брысь!
Долой их, как с весов нечестных гирю! 
— Но как? — спросил испуганный визирь, — 
Как отличить Поэта от лжеца мне?
Они кричат во всю земную ширь,
Да так, что эхо рушится на камни.
— А ты мне во дворец их приведи,
А там уж с ними сам поговорю я,
Пообещаю счастье впереди
И плату, чтобы жили, не горюя.
…И вот пришла огромная толпа,
И хан сказал: «Не верилось мне прежде,
Что столько златоустов есть. Слепа
Порой судьба — встречают по одежде…
Так пусть одеждой полнятся шкафы,
Берите всё — наряды, утварь, злато.
Коль вы Поэты, то богаты вы!
Пока я хан — Поэту жить богато!»
Счастливые, набив мешки добром,
«Поэты» разбрелись куда попало,
Забросили стихи. И поделом!
Поэтов на земле, конечно, мало.
Кто пьянствует, кто пляшет, кто поёт…
А песни нет. Забыл народ поэтов.
Так время пролетело… Через год
Однажды хану вспомнилось про это.
Он вновь велел визирю: «Позови
Скорее тех, кому дарил добро я.
Какой огонь теперь у них в крови,
Какие беды не дают покоя?»
Визирь ушёл… Был слышен ханский зов
Повсюду, где травы слышнее звуки.
Стучали в двери —двери на засов…
Смолчит строка, когда не станет муки!
— Хан, одного поэта я нашёл, —
Сказал визирь, припав к ногам владыки.
— Носитель всех пороков и крамол,
Он не пришел за златом, бледноликий.
Он мне сказал: «Поэт богаче всех
И даже хана щедрого богаче!
Есть у Поэта песня, вольный смех.
Кто злато взял — поёт потом иначе!»
И хан воскликнул: «Значит, есть Поэт
В моём краю. И он счастливей хана!
Того забудут — это не секрет,
Строка ж вовек не будет бездыханна!»