Мойры

…и ничего я не слышу,
и бедное ухо оглохло…
Бесшумное веретено
Отпущено твоей рукою.
О, Клото, всё вокруг темно,
Всё в мире переплетено,
Но слово тайное дано,
И у поэта нет покоя.
Так, с нитью нить соединив,
Ла́хезис ткёт судеб узоры,
Узор выходит прихотлив
И поражает ум и взоры.
«Исполнись волею небес,
Восстань, поэт», презри молчание
И, как оливковую ветвь,
Неси слова и вместе — тайны.
Бесшумное веретено
Отпущено твоей рукою.
Как утешение, дано
Страданье, пенье, но покоя
Без слов и слёз нам не дано.
И А́тропос забылась сном.

* * *
Бессонницы белая маска,
Собак перелай за окном.
Ночная река сладострастна,
Бросает в тебя огоньком.
В потоке минут просыпаясь,
Не властен ты в снах, и себе,
За сон принимая реальность,
Себе изменяя во сне.
И в лодке пустой по течению
Твой образ смущённо плывет,
Покорная сладкому пению,
Душа замирает у вод.
Но если спасительным воском
Забить опрометчивый слух,
То можно вернуться на остров
Итаку, к родному костру.

Сонет

Замазать глиной память о Тебе...
В огне страданий так душа устала,
Что кажется, ночное покрывало
Есть отдых от бесцветных бед.
Так иногда похожа жизнь на бред,
Что кажется, безумие листало
Страницы дней моих... Начну сначала
Искать шагов Твоих неизъяснимых след.
Пошли мне мерой счастья и добра,
Чтоб мог прославить в радости Тебя.
Я слаб для положения иного.
Когда страданье — это не игра,
Не дай мне пить слепых сомнений яд, —
Благослови рукою щедрой много.

* * *
Вода реки не уходя уходит,
И струйка времени бежит не уходя.
Материя повелевает — годен! —
Охотником за миражом. Года
Изменчивы своим скупым обманом,
Болезнь и старость мертвеца несут,
Слепое тело пеленают в саван
Безумных дней и ласковых минут.
Червь тело пожирает — это прах…
На кладбище зацвёл безмолвно персик
(И гармонично попирает страх),
Прикованный весной над смертью.