Мой генерал. Памяти Ольги Дмитриевны Форш (1873–1961)

Русская советская писательница. Её исторические романы имели успех у многих поколений читателей: «Одеты камнем (1923–1925), «Современники» (1925), «Горячий цех» (1927), «Сумасшедший корабль» (1931), «Ворон» (1934), трилогия о Радищеве «Якобинский заквас» (1934), «Казанская помещица» (1936), «Пагубная книга» (1939), «Михайловский замок» (1946), «Первенцы свободы» (1953), она писала повести, очерки, рассказы.

О. Д. Форш — автор сценария к кинофильму «Пугачев» для Ленфильма. Фильм поставил в 1936 году режиссер П.П. Петров-Бытов. В 1923 году на киностудии «Ленфильм» режиссёр А.В. Ивановский осуществил постановку первого советского исторического фильма — «Дворец и крепость». Сценарий написан писательницей в соавторстве с П.Е. Щеголевым.

Жизнь сводила О.Д. Форш практически со всеми выдающимися писателями и поэтами своего времени. Назову лишь некоторых: А. Горький, А. Блок, А. Белый, А. Ремизов, С. Есенин, Н. Тихонов, М. Зощенко, В. Иванов, М. Кузьмин, Ф. Сологуб. Многих она знала по общежитию в Доме искусств (угол Невского и набережная реки Мойки), которое устроил М. Горький для неприкаянных писателей в смутные революционные годы, чтобы как-то поддержать их. Быт дома искусств запечатлен в романе «Сумасшедший корабль».

Форш окончила Александровское училище для малолетних сирот в 1884 году в Москве, а затем, в 1891 году — Николаевский сиротский женский институт, где получила звание первоначальной учительницы с правом обучать детей наукам, языкам, искусствам. В 1894 году в Киеве окончила школу Н. И. Мурашко и продолжила художественное образование в рисовальной школе в Одессе.

О.Д. Форш в совершенстве владела французским и немецким языками. За свою деятельность она была награждена орденом Трудового Красного Знамени (1939) и орденом «Знак Почета» (1943), а также медалями.

О своем детстве лучше всего расскажет сама писательница:

«Родилась я в крепости Гуниб 16 мая 1873 года. Отец мой, генерал Дмитрий Виссарионович Комаров, был тогда начальником Среднего Дагестана, и штаб его стоял в единственном каменном доме над глубоким обрывом-кручей, на дне которого ютился татарский аул.

Мне было несколько месяцев, когда моя мать, молодая армянка, оставив меня на попечении няни и денщиков, уехала с отцом в Петербург, где внезапно умерла от холеры.

Отец вернулся домой с бонной, которая и взяла в свои руки мою судьбу. Это была немолодая уже девица без особого образования. Помню её назидания в самом раннем детстве: «Будь как девочка. Вышивай крестиком. Вяжи шнурок». Я тупо вязала на костяной рогульке никому не нужный шнурок, но чаще убегала на чердак, где жили голуби, дралась с мальчишками на улице и ходила с ними в поход — опустошать соседний прокурорский сад. Быт этих ранних лет описан мною в рассказе «Виев круг».

Огромное влияние на мое творчество оказало необыкновенное богатство и разнообразие окружавшей меня в детстве природы. «…» Мне было лет шесть, когда отец получил дивизию и должен был для командования ею переехать в Ставрополь-Кавказский. «…» Мы навсегда покинули Дагестан. «…» В последний год своей жизни отец мой женился на нашей бонне, поверя в ее заботу о нас, в надежде оставить нас не круглыми сиротами. Но едва отец умер, мачеха разместила мальчиков по военным корпусам, а меня отдала в закрытый сиротский институт в Москву. Проезжая через Москву на собственную дачу в Ялте, она даже не заходила ко мне… «…» Многочисленным петербургским родственникам тоже не было дела до меня». Эти строки будут написаны в автобиографическом очерке «Вчера и сегодня».

Родственники

Среди родственников и близких людей О. Форш было много достойных людей, о которых стоит сказать особо.

Дедушка Виссарион Саввич Комаров — участник Бородинского сражения, военный инженер.

Отец Дмитрий Виссарионович Комаров — генерал русской армии, 25 лет служил на Кавказе. Во время Русско-турецкой войны 1877—1878 гг. командовал русскими войсками в сражениях под Зивиком и Ихидзире.

Мать — Нина Георгиевна Шахэтдинова.

Двоюродный брат по линии отца Комаров Владимир Леонтьевич — крупный ботаник, географ, путешественник, академик, с 1936 по 1945 гг. возглавлял Академию Наук СССР. Его именем назван поселок Комарово под Петербургом.

Дядя по отцу Александр Виссарионович Комаров — генерал-губернатор Закаспийской области, бравший Кушку, считался незаурядным археологом. Часть его коллекции из раскопок, сделанных на курганах, принесены в дар Историческому музею в Москве.

Двоюродная сестра Ольга Павловна Рунова — писательница. Родственники по материнской линии Павел Александрович Флоренский — известный философ, магистр богословия, и Ираклий Луарсабович Андроников — русский советский писатель, литературовед, мастер художественного рассказа, телеведущий.

Ольга Дмитриевна Форш считала, что способность писать она унаследовала от бабки-украинки (мать отца Доливо-Добровольская), которая славилась как превосходная рассказчица.

Муж писательницы Борис Эдуардович Форш был поручиком сапёрного батальона. При советской власти служил в Красной Армии, известен как поэт, переводчик. Отец мужа — Эдуард Эдуардович Форш — был лучшим картографом России. Они поженились 10 сентября 1895 года.

Дети и внуки

Надежда (1896–1956)

Когда в семье Форш подросла старшая дочь Надежда, было принято решение отдать её в Смольный институт. Семья переехала из Киева в Санкт-Петербург. В 1910 году они поселились в деревне Липицы, где прожили всё лето. Сейчас это территория Тярлево. Деревни этой нет, а раньше она находилась на повороте Московского шоссе. Позже семья Форш жила в Царском Селе, меняя адреса.

Надежда окончила Смольный институт с отличием и решила уехать в Киев. Во время Первой Мировой войны она влюбилась во французского врача-офицера и, в какой-то момент потеряв его из виду, отправилась искать во Францию. Не найдя любимого, осталась жить в Париже и долго бедствовала.

В 1927 году из ССССР невозможно было просто так выехать за границу, но любящая мать нашла возможность увидеться со своей дочерью. Ольга Дмитриевна получила официальное разрешение на посещение М. Горького в Италии. Побыв у него, она поехала во Францию и нашла не только дочь, но и её возлюбленного. Однако у молодых что-то не сложилось. Позже Надежда познакомилась с Луи Вараке и вышла за него замуж.

Надежда писала стихи. И. Г. Эренбург привез О.Д. Форш два небольших сборника от дочери. Кроме этих сборников, в архиве Форш хранятся два письма к матери за 1928–1929 годы. В первом из них сообщен адрес, благодарность за присланную муку и приветы родственникам. На этом связь оборвалась.

Дочь зарабатывала на жизнь шитьем кукол. Ольга Форш впоследствии написала рассказ «Куклы Парижа». У Надежды было четверо детей. Одна из них, Алин Вараке, приезжала в дом на ул. Куйбышева к своим родственникам.

Тамара (1899–1990)

Тамара окончила Петроградский университет. Вышла замуж за Василия Меншуткина, и у них в 1930 году родился сын Владимир. Она стала известным учёным-лимнологом, много лет посвятила изучению Байкала. В студенческие годы состояла в кружке, который изучал труд Гегеля (а не Маркса), за что была арестована и оказалась в ГУЛАГе, ещё будучи студенткой. Но ей повезло: она отсидела всего 2 года. Ольга Дмитриевна в это время получала орден и успела шепнуть Калинину: «Спасите мою дочь!». И он выполнил её просьбу. Об этом рассказала внучка писательницы Ольга Дмитриевна.

Документ из архива:

«Справка дана Форш-Меншуткиной Тамаре Борисовне в том, что она с 10 июля 1937 года по 23 июня 1939 года содержалась в Каргопольском исправительно-трудовом лагере НКВД и освобождена в связи с прекращением дела. Начальник отдела Каргопольского лагеря НКВД СССР Логинов»

В лагере её спасло то, что она умела делать уколы и в лагерной больнице при хирурге выполняла обязанности медсестры.

На открытые работы — лесоповал — не ходила. Из ходивших на лесоповал ежегодно умирала половина заключенных.

Тамара Борисовна вернулась из лагеря больная, с ревматизмом и распухшими ногами. Как исключение ей выдали чистый паспорт, взяв с неё подписку о неразглашении всего произошедшего с нею за эти два года.

Дмитрий (1904–1963)

По специальности — геолог-минеролог, занимался слотацией (отделение пустой породы от ценной). С будущей женой Еленой Георгиевной Порай–Кошиц познакомился в Орске (Казахстан). Зашёл в девичью комнату общежития одолжить луковицу — так и познакомились. Сделал предложение и увез в Ленинград. Её отец был ссыльный поляк. У Дмитрия и Елены было двое детей: Владимир (в 1990 году трагически погиб, попал под машину) и Ольга (1937–2015), названная в честь писательницы, её любимая внучка (полная тезка — Ольга Дмитриевна Форш). Она окончила в 1961 году биологический факультет Ленинградского университета. Большую часть жизни провела в исследовательских экспедициях. С будущим мужем познакомилась во время пребывания в Упутинском заповеднике на Дальнем Востоке, в 1965 году состоялась свадьба.

История дома

Домик Ольги Форш, вместе с домом Спиридоновых, является самым старым в Тярлево.

Ольга Дмитриевна Форш решает купить в Тярлево домик у семьи Савицких. Участок площадью 12 соток был куплен писательницей вместе с домиком на деньги, полученные за её писательские труды. Домик был уютный и с хорошей планировкой, в то время его адрес был ул. Новая, 25 «а».

Ольге Дмитриевне сразу приглянулось это место. Она объяснила: «Рядом Царское Село и Павловск, лицей и молодой Александр Пушкин… дворцы и парки, коронованные правители и некоронованные гении. А еще могила русского живописца Павла Чистякова, моего учителя. И вокруг — ни единого писателя, ну где бы я нашла такие преимущества, такое общество и такие русские пейзажи».

А когда ей указывали на то, что домик маленький — она отвечала: «А писателю зазорно селиться в хоромах, по-моему, и гектары всенародной земли обносить забором совсем уж неприлично. А цветов, ягод, яблок будет у меня предостаточно даже на этом кривом лоскутке земли».

Райский уголок

Вскоре Ольга Дмитриевна превратила убогую хибарку и сад, её окружавший, в райский уголок. Осваивать новый дом и усадьбу помогали внук Володя и его школьный друг Женька Генералов. Семнадцатилетняя внучка Ольга сажала сад и огород: уже тогда было ясно, что она прирожденный биолог. Хотя писательнице был уже 81 год, многое было устроено её руками: выкрашена старая мебель, посудные шкафчики (один из них хранится в Тярлевском краеведческом музее), повешены занавески, расставлены в доме цветы.

На стенах в Тярлево и в ленинградской квартире красовалось много её ярких рисунков, изображающих в основном астры и пионы. Как только въехали в домик, появилась кошка и фокстерьер Пулька. Писательница любила свое Тярлево и жила в нем подолгу. Не было для неё лучшего удовольствия, как после дождя выйти на веранду, устланную мокрыми листьями. Она часто оставалась там одна, либо со своей помощницей Ксенией Густавовной, с легкой руки Ольги Дмитриевны всеми называемой «пани Бобрик».

В этот домик в гости к писательнице приезжали известные люди. Два раза был поэт Александр Прокофьев, навещал писатель Соколов-Микитов. Приезжала Маргарита Сергеевна Довлатова (тетя С. Довлатова) — редактор последних произведений Ольги Дмитриевны. Для Паустовского специально купили подушку, которая стала впоследствии называться «подушка Паустовского».

Учитель

Одной из причин поселиться в Тярлево для Ольги Дмитриевны было то, что недалеко похоронен её учитель. Как бы компенсируя сиротское детство, судьба послала Ольге Дмитриевне такой подарок — встречу с Павлом Петровичем Чистяковым. Именно он ей сказал: «Быть писательницей — вот Ваше призвание». У него в доме она познакомилась со своим будущим мужем.

Вот что писала в своих воспоминаниях Ольга Дмитриевна о своем друге и учителе: «Сознательное, зрелое отношение к искусству внушил мне замечательный художник и педагог философского склада Павел Петрович Чистяков.

Я попала к нему в Петербург после Киевской рисовальной школы. Было это в 90-х годах. Тогда Чистяков заведовал мозаичным отделом Академии художеств и жил на Третьей линии Васильевского острова в трехэтажной квартире, заставленной великолепными картинами и скульптурой. В одной из комнат наверху у художника была мастерская, где собиралось несколько учеников. Я попала в их число. «…» Он много и глубоко говорил нам об искусстве. Это были не только профессиональные речи о живописи, а воспитание вкуса вообще, расширение познаний, обогащение всей душевной и умственной жизни учеников. Художник имел редкий дар — заражать своим высоким умением видеть вещи, события, весь мир — глубоко, изнутри… — Не у всех одни глаза, у каждого свои. Вот и надо это оправдать: не просто смотреть, а видеть».

В 1958 году Ольга Форш присутствовала на открытии нового надгробия над захоронением П. П. Чистякова на Казанском кладбище. Здесь же она высказала свое пожелание, чтобы её после смерти похоронили рядом с учителем. Её воля была исполнена — она была похоронена рядом с Чистяковым.

Ольга Дмитриевна была обласкана советским правительством: была издаваема и почитаема. На территории двора Спиридоновых стоял (и сейчас стоит) металлический типовой гараж. В нем находился легковой автомобиль «Волга» светло-бежевого цвета. Был приставлен шофер, которого при надобности вызывали, и он возил писательницу туда, куда ей было нужно.

В декабре 1954 года бежевая «Волга» опять покинула свой гараж в Тярлево. На этот раз неугомонная Ольга Дмитриевна направилась в Москву. Ей было предоставлено почетное право открыть Второй съезд советских писателей. С волнением, уверенным и помолодевшим голосом произнесла она свою короткую, простую и очень значительную речь о многонациональной советской литературе. Её выступление вызвало гром аплодисментов. А. Фадеев передал ей в Президиум записку: «Милая Ольга Дмитриевна, ты была сегодня на исключительной высоте… Мы все тобой любовались».

80-летие писательницы торжественно отмечалось в Ленинграде. Друзья-писатели скинулись и подарили по тем временам достойный подарок — телевизор и радиоприёмник. Подарок тащил самый молодой — Николай Тихонов. Сейчас эта реликвия находится в Тярлевском краеведческом музее. Экран был довольно большого размера, если сравнивать с тогдашними малюсенькими, которые нужно было увеличивать огромной линзой.

Но самый дорогой подарок преподнесла дочь Тамара — она сочинила стихотворение, оно коротенькое, но емкое и с юмором. А главное, говорит о том, что Ольга Дмитриевна всегда молода, невзирая на возраст и здоровье:

Наша Кысонька с Кавказа.
Нашей Кысе 20 лет,
Нашей Кысе 20 лет,
Двадцать лет четыре раза.

Внучка Ольга Дмитриевна рассказала следующее: «Власти тоже захотели сделать подарок писательнице и спросили, что бы она хотела. Ответ был такой: «Заасфальтируйте новую улицу, и мне будет удобно, и людям польза».

Последние годы жизни

Последние три года Ольга Дмитриевна жила в Тярлево почти безвыездно. Квартиру на улице Куйбышева, 3 в Ленинграде отдала детям, ходить уже не могла, потому что болела водянкой. На прогулки её возила «пани Бобрик», Ксения Густавовна, старушка-полька, которая называла Ольгу Дмитриевну «мой генерал», так как мечтала быть экономкой у генерала. Врачи определили срок жизни — полгода. Родные писательницы нашли травницу и получили от неё настой из целебных трав, в результате лечения Ольга Дмитриевна прожила еще семь лет.

В то время храм Преображения Господня в Тярлево был закрыт, и писательница молилась дома. По свидетельству окружавших в то время её людей, в это безбожное время под подушкой у неё всегда находилась иконка. Писательница молилась, просила у Бога времени, чтобы успеть закончить составление собрания своих сочинений в восьми томах, и она успела это сделать. Хотя было много замыслов и планов, никакого масштабного литературного полотна в Тярлево создано не было.

Незадолго до смерти в Тярлево её навестил писатель И.С. Соколов-Микитов. Она хоть с трудом, но поднялась с постели, села за стол и жадно ловила каждое слово гостя, не отпускала его, боявшегося её утомить. Дружеские воспоминания о прошлом были ей приятны.

Здесь, в Тярлево, в 1961 году Ольга Дмитриевна продиктовала своему сыну Дмитрию незадолго до смерти первую часть рассказа «История моей подруги», вторую часть рассказа продиктовать не успела: был записан лишь её план. Рассказ имел автобиографический характер.

Здесь же, в Тярлево, Ольга Дмитриевна написала свой последнюю статью «Весной 1961 года». Статья была напечатана в «Правде» 19 мая 1961 года.

За несколько месяцев до кончины она писала М.Л. Слонимскому, что существует во всей силе ума, памяти, воли: «Душа моя всё еще молода». Казалось, Ольга Дмитриевна и смерть — понятия несовместимые, но смерть пришла к ней. Её не стало 17 июля 1961 года.

После смерти писательницы в морге у Московских ворот царскосельский врач-хирург, краевед и скульптор Евгений Маркович Головчинер снял посмертную маску с лица и руки Ольги Дмитриевны Форш.

По завещанию после отпевания она была похоронена рядом с учителем Павлом Петровичем Чистяковым на Казанском кладбище города Пушкина. Маргарита Николаевна Сабинина, провожавшая писательницу в последний путь, вспоминала, что этот скорбный июльский день был очень жарким.

В том, 1961 году Ольга Дмитриевна (внучка) после окончания университета по распределению уехала в Уссурийский край изучать растения. Пришла телеграмма: «Приезжай, бабушке плохо». Она застала бабушку живой, и та спросила внучку: «Ты там счастлива?» «Да», — ответила та. Ночью, во сне Ольга Дмитриевна умерла. Окна комнаты, где она умерла, смотрят в сторону Гуммолосаровского ручья.

Поминки устроили на открытой веранде. Народу было много. Прежде всего близкие родственники: дети — Тамара и Дмитрий, внуки — Владимир и Ольга, прибывшая с Дальнего Востока, друзья по Чистяковскому дому и, конечно же, соседи.

Домик, согласно завещанию писательницы, унаследовала любимая внучка и полная тезка — Ольга Дмитриевна Форш. Здесь же жили и её родители — Дмитрий Борисович и Елена Георгиевна, которая устроила в домике небольшой музей. Тярлевский домик Форш в шутку называла «развалюшка». На одном из снимков, сделанных фотографом Николаем Сабининым, Ольга Дмитриевна сидит в кресле на фоне посудного шкафчика, расписанного ею собственноручно.