Лаборатория слова

Юрий Агеев, Саратовская область. Поэт, прозаик, переводчик. Родился в 1965 году в Махачкале, в семье дагестанских учителей, стихи пишет с раннего детства. Первая публикация в республиканской печати — в 1981 году. Активно публиковался с 1983 по 2007 г. в республиканских СМИ («Советский Дагестан», «Дагестанская правда», «Комсомолец Дагестана», «Дружба», «Буйнакские известия», «Молодёжь Дагестана»). В 1989 году был участником 14-го Совещания молодых поэтов Дагестана, номинировался на премию Ленинского комсомола. Лауреат крымской премии «Ялос» (2-я премия, 2010 г.), лауреат премии им. Владимира Высоцкого за 2011 год.

* * *
Весенним и погожим днём,
когда рыхлеет снег,
давай из дома улизнём
и пустимся в побег.
Вода бежит из-подо льда,
грачи летят домой,
бредут бродяги в никуда,
прощаются с зимой.
Вылазит каждый из норы,
нарушив свой режим,
а мы с тобой через дворы
к окраине бежим.
На территорию ничью
спешим, сходя в овраг,
спустить кораблик по ручью,
пока он не иссяк.

* * *
Из времени, былым примятого,
знакомый как-то позвонил,
спросил: «Вы помните Гамзатова,
про журавлей что сочинил?
В Москве ему открыли памятник, —
сидит, как Пушкин, на скамье,
Кавказу помахавши пряником
и нашей пишущей семье...»
Я помнил бодрого Гамзатова
в рубашке в клетку и джинсе,
упитанного и носатого,
всегда спешащего — как все,
ныряющего в двери булочной
с авоською наперевес,
отличного от жизни уличной,
регалий и охраны — без,
трусящего в Союз писателей,
что на Буйнакской, на краю,
всегда в потоке настоящего
тропу торящего свою,
край гор в стихи переложившего,
рифмующего на бегу,
но в бронзе, навсегда застывшего,
его представить не могу.

* * *
Глохло лето в июле,
в горы лезла жара,
ветры знойные дули,
торопя нас: «Пора!»
Молча заперли двери
и, взвалив рюкзаки,
вышли, судьбам не веря,
к руслу горной реки.
Ах, какие пейзажи
в государстве моём!
Возвратимся — расскажем
или лучше — споём.
Горы в небо уходят,
за собой нас зовут, —
неподвластные моде,
вечность переживут.
А какие там птицы,
не синицы — орлы!
Вот бы здесь поселиться
у подножья скалы.
Спать под грохот лавины,
просыпаться легко
и глядеть на долины
с высоты облаков,
пить пригоршнями воду
из студёной реки,
и в любую погоду
не страдать от тоски.
Мы всходили на кручи
и спускались с небес.
В жизни не было лучше
и спокойней, чем здесь.
И когда возвращаться
наступила пора,
мы не стали прощаться,
чтоб вернуться к горам.
Не сумеем вернуться,
сгинув где-то в веках, —
наши души спасутся
на альпийских лугах,
там, где лёд, вмёрзший в камень,
да небесный простор,
сохранясь облаками
и вершинами гор.

* * *
Предзимье, времени в обрез,
вот-вот — пороша.
Давайте, что ли, в фа-диез
и о хорошем?
Когда навалятся снега
и грянет стужа —
мечты ударятся в бега,
жить станет хуже.
Пока гудят ещё шесть струн
былого века,
что нам грядущего тайфун
иль царство снега?
Давайте запасаться впрок,
до катаклизма,
добром, участьем между строк
и оптимизмом.