«Это единственная вещь, которая спасёт тебя от деменции»

Дагестан переживает настоящий читательский бум среди молодежи. Постоянно проходят литературные мероприятия, создаются книжные клубы, а в популярных книжных магазинах яблоку негде упасть. «Д» поговорил с участниками одного из самых молодых по составу сообществ книголюбов «Досточтение» о клубе, о том, зачем вообще читать художественную литературу, и об Альбере Камю.

— Давайте так: для начала — несколько слов о себе.

А.: — Меня зовут Алан, мне 19 лет, я студент медицинского университета, начинающий писатель и поэт.

Дж.: — Джамилат, студентка медколледжа, люблю читать, фотограф.

Ф.: — Меня зовут Фатима, я основатель книжного клуба, работаю в театре костюмером-гримером и веду соцсети, учусь на юриста. Пишу стихи, иногда очерки, прозу.

— Как возникла идея книжного клуба?

Ф: — Это было время карантина, когда все сидели дома и у всех была потребность в общении. У меня конкретно была потребность говорить с кем-то о книгах, которые я читаю. И я поделилась этой мыслью в соцсетях. Мне ответила Милана, которая стала сооснователем книжного клуба, и мы активно взялись за дело. Это была спонтанная идея, я не стала читать какие-то сайты, которые рассказывают, как всё это организовать. Мы выбирали книгу голосованием в чате, читали и обсуждали её на встрече. Позже появилась идея рассказывать об авторах в виде небольшой лекции перед обсуждением книги.

Дж.: — Я в книжном клубе с самого его основания. Я была подписана на Фатиму. Лично мы не были знакомы, но меня зацепила страничка Фатимы, и я откликнулась на сторис о клубе.

А.: — И я в клубе с самой первой встречи, и это было совершенно спонтанно. Мне просто одногруппница написала: «Хочешь в книжный клуб вступить?». Я ответил: «Ну, давай». Меня добавили в группу — вот и вся история. Я тогда только приехал в Махачкалу учиться, поступил, и было желание увидеть что-то интересное…

Дж.: — Да, я тоже тогда только приехала в Махачкалу, и не было еще какого-то своего круга общения.

— То есть все пришли в клуб больше для общения? Не целенаправленно обсуждать книги?

Дж.: — Ну, нет. Такой интерес тоже был. Всё-таки, когда читаешь книги, часто хочется их с кем-то обсудить, услышать разные точки зрения.

Ф.: — Иногда у нас прямо в чате начинаются обсуждения, когда кто-то дочитал до какого-то эмоционального места. Или кто-то приходит на встречу раньше, и уже сразу начинается обсуждение. Приходится останавливать их: «Всё, пожалуйста, давайте подождём остальных».

— А читаете вы все прямо с детства?

А.: — Нет, нет. Я отчетливо помню, что до 11 класса практически не прикасался к художественной литературе.

Ф.: — Реально? А я думала, ты с детства был душнилой…

А.: (Смеётся.) — Я начал в 11 классе и то с очень большим трудом. Тот запас прочитанного, что я имею, накопился за эти несколько лет.

— А до этого только школьную программу читал?

А.: — Ну да, что-то нравилось чуть больше, что-то не нравилось.

— Есть какая-то книга, после которой это изменилось?

А.: — Ох, меня мой репетитор заставил прочитать «Войну и мир», все четыре тома. Там еще была очень интересная книга «По страницам “Войны и мира”». А читать я начал с подросткового фэнтези, вроде цикла «Орудия смерти» Кассандры Клер. Сейчас я пытаюсь прочитать всего Камю, мне очень нравится, как и о чём он пишет. В книге мне важен, по крайней мере сейчас, не сюжет, а то, что даёт автор как провокацию к размышлениям. Очень нравятся маленькие пьесы Камю — «Недоразумение», «Калигула».

Дж.: — Я тоже читала не с детства. Прям такой бум, когда я начала читать, случился классе в девятом. И он начался с фанфиков! (Смеются.)

— Ну, это классика.

Ф.: — Да, это должно было прозвучать.

— Не на «Фикбуке», надеюсь?

Дж.: — Нет (Смеются.) Wattpad.

— И слава богу.

Дж.: — Потом мне в руки попала книга «Всадник без головы» (роман английского писателя Томаса М. Рида, 1865. — Ред.). Это было в канун Нового года, я проглотила её залпом. Потом следующую книгу, потом следующую.

— Что сейчас любишь читать?

Дж.: — В основном зарубежную классику.

Ф.: — А я читала с детства. Это было всегда редко, и если я какую-то книгу начинала, то читала очень долго. Много читать начала примерно с десятого класса. Сейчас я стараюсь читать книги в основном по психологии или философии. А так, мне классика нравится. Сильная любовь к литературе у меня началась с книги «Тень ветра» Сафона (роман испанского писателя Карлоса С. Сафона, 2001. — Ред.).

— А современную литературу кто-нибудь из вас читает?

Дж.: — Ну, бывает что-то из современной тоже. Харуки Мураками нравится. Детектив мне в руки может попасть каких-то современных авторов.

Ф.: — Мне современная литература не очень. У меня с ней пока не складывается как-то.

А.: — Очень редко.

— Это интересно, потому что предполагалось: я выясню, что сейчас читает молодежь. А я прекрасно помню себя в эти годы, своих друзей и понимаю, что молодежь часто бывает более консервативной в чтении, чем принято думать. Есть ощущение, что старшее поколение читает современную литературу даже больше не в последнюю очередь для того, чтобы понять, что же читает молодежь. А молодёжь…

Ф.: — А мы в это время классику читаем. (Смеётся.)

А.: — Ну, вот Сафран Фоер был — «Жутко громко и запредельно близко».

Дж.: — Да, мне очень понравилась эта книга.

А.: — Мне тоже понравилась.

Ф.: — А мне не понравилась. Мы эту книгу в клубе обсуждали.

Дж.: — Она была очень эмоциональной.

А.: — Эмоциональной, и ещё необычные графические решения — с этими картинками.

— А какие обсуждения у вас были самыми жаркими?

Хором:

— Я помню Мураками!

— Да, «Охота на овец».

— Вот эта была прям вообще!

— Мы долго обсуждали.

— Мы ещё печеньки грызли. (Смеются.) Сидели в кругу, кто-то плед нашёл…

— «Заводной апельсин»! Я помню, это третья или четвертая наша книга была. Кому-то не понравилась, а я поставил 10 из 10.

— «Игрок» Достоевского. Тоже интересно было.

— Да, у нас был спор, писал это писатель или должник.

— Как я понимаю, вы больше закрытый книжный клуб?

Ф.: — Бывают и закрытые встречи, и открытые. У нас творческие ребята, и в закрытом формате они больше участвуют в жизни клуба. Вот когда был «Тарки-Тау», мы всем клубом букинистику выставляли. Организуем творческие вечера какие-то, поездки. А кто всего этого не хочет, кто хочет просто книгу обсудить — для них есть открытые встречи.

— Вернемся к литературе. Есть какие-то классики или просто очень популярные книги, которые вам не нравятся?

А.: — Мне кажется, неправильно говорить «не нравится», скорее — не цепляет. И если тебя не цепляет книга, то ты, возможно, до неё просто не дорос.

— Ну, тогда давайте о тех, которые не зацепили.

А.: — Не люблю «1984». Я считаю, что на фоне остальных антиутопий она слабая. Оруэлл делал упор на описание системы, а сюжет, история у него получились немного пресные, как по мне. Система — это, конечно, очень интересно, но если мы делаем обычное противопоставление Хаксли — Оруэлл, то Хаксли победил. Помню, я ставил «1984» оценку 5 из 10.

Ф.: — А ты Замятина читал?

А.: — Да. Замятин — это такой… отец. Там классная дилемма. Ещё как антиутопию я люблю «Пролетая над гнездом кукушки» (роман американского писателя Кена Кизи, 1962. — Ред.), хотя её далеко не все называют антиутопией. Но там очень хорошо видно, что это не медицинский роман, а описание системы, которая сокрыта в этой лечебнице.

Ф.: — А мне не нравится «Сто лет одиночества» (роман колумбийского писателя Габриэля Гарсиа Маркеса, 1967. — Ред.). Я просто в какой-то момент не вывезла, бросила читать и не хочу пока больше за неё браться. Мне нравится, когда книга заставляет меня закрыть её и подумать, а со «Сто лет одиночества» этого не было.

А.: — Многое зависит от того, чего ты ожидаешь. Я читал «Недоразумение» Камю, и там такой конец, что ты ничего не чувствуешь. Ты пустой. И вот это «пустой» — это то, чего Камю хотел… А я сейчас ещё вспомнил, что на первой встрече обсуждали «Алхимика» Коэльо (роман бразильского писателя Пауло Коэльо, 1988. — Ред.).

Ф.: — Это была смешная встреча.

А.: — Да, и я тогда похвалил, но сейчас понимаю, что это очень примитивная литература. Из популярных авторов я не люблю Пауло Коэльо.

Ф.: — Главное, у него общая оценка была высокая, а у «Игрока» Достоевского такая низкая получилась.

А.: — Кафке ещё поставили низкую оценку.

Ф.: — Да, вот Кафка мне пока тоже не очень понравился. Я читала только «Превращение». Помню, мы только обсудили книгу в клубе, потом я увиделась в книжном магазине с подругой, которая не состоит в клубе. Я была под впечатлением от Кафки и начала говорить, что не поняла «Превращение», говорила что-то негативное. А она из-за спины достаёт огромный сборник Кафки и дарит мне. (Смеется.) Ещё мне не понравилось «Падение» Камю, его мы тоже обсуждали.

А.: — Да! Ты поставила низкую оценку моему «Падению»! Сартр писал, что это самая красивая и непонятная его работа. Мне она очень понравилась, это такой поток мысли. Идея современного покаяния меня вообще выбила.

Ф.: — Мне больше «Чума» понравилась.

А.: — А вот «Чуму» я у него меньше всего люблю.

— Из услышанного можно сделать вывод, что для вас в литературе больше важна смысловая нагрузка.

А.: — Нет, не всегда. Я люблю сам процесс, чтение — это процесс, и если он приятный, то это тоже очень важно.

Ф.: — Я знаю, что некоторые книжные клубы разбирают на встречах стиль, язык произведения, но у нас такого нет.

А.: — Ну, это тоже очень важно. И если я захочу прочитать что-то, что красиво написано, я возьму, например, Набокова. Но это не говорит о том, что я не вытащу из Набокова и смыслы.

Ф.: — Даже из самой плохой книги можно что-то вытащить.

— А надо вообще что-то вытаскивать?

А.: — В любом случае человек что-то вытаскивает.

Ф.: — А для чего читать тогда?

— А для чего читать вообще? Вот как раз у меня был заготовлен такой дурацкий вопрос напоследок.

Ф.: — Я читаю иногда, чтобы просто отключиться от мира. Но чаще, что-бы поразмышлять. Хочешь не хочешь, ты сопоставляешь себя с героями, и у тебя в будущем для какой-то ситуации как будто уже есть нужный опыт.

Дж.: — Я читаю, прежде всего, чтобы просто отдохнуть от информационного шума вокруг. Книга — это что-то размеренное, спокойное, и ты немного отключаешься, уходишь в другой мир. Ну и для развития мышления, получения новых знаний. Если взять, например, разные культуры, то их авторы пишут по-разному, и мы можем что-то понять об этой культуре через авторов.

А.: — Это единственная вещь, которая спасет тебя от деменции в старости. (Смеются.)

— Рановато ты об этом задумался.

А.: (Смеется.) — Это, конечно, шутка больше. Просто у нас информационный век, и способов потребления информации много: фильмы, сериалы, музыка. Это тоже искусство, конечно, но это другой способ восприятия, который проигрывает чтению. Когда ты читаешь, у тебя открывается интересная возможность смотреть на многие вещи с разных сторон, видеть разные точки зрения. Это очень важно, я думаю.

Художник Иза Гаджиева