Друг мой

«Ты мне не враг!».Так и сказал мне Валера. А через минуту добавил: «Все мои враги умирают…». Это было последнее, что я от него услышал, когда мы пересеклись на лестнице издательства. До этой встречи мы не виделись лет пять. Раньше я эту фразу слышал от него по отношению к другим, а в тот раз он сказал её мне, выглядывая из-за лестничного пролёта…

 Он был одержим в борьбе за здание школы: писал письма, давал интервью. До увольнения из мамедкалинской школы и даже потом ещё несколько

лет он бывал у меня в редакции еженедельно. Приезжал с рулонами детских творений и эмоционально посвящал в перипетии травли руководством по культуре в администрации Дербентского района и другими функционерами. Он всё меньше доверял друзьям и считал, что они его предали. Их круг становился всё уже и уже. Многие решили, что у него «крыша поехала» – возможно, вполне может быть. Куцев отстаивал своё детище всем своим существом.

Именно он своей энергией и талантом прославил Мамедкалинскую художественную школу на весь Советский Союз. Она была открыта первой в Дагестане, следом открылись школы в Махачкале и Каспийске. Он подарил мне несколько катушек с плёнкой диафильма о школе, снятого «Союзмультфильмом». Невероятно красивый фильм об учителе, юных творцах и их ярких работах. За давностью лет забылось, что куцевские дети расписали свою школу внутри и снаружи, что сделало её объектом изучения десятков искусствоведов. Но, как водится в Дагестане, на любой шедевр всегда найдётся вандал. В результате директора выгнали, а знаменитые росписи замазали. Художник Гамзат Гусейнов, возглавивший школу после Валерия Куцева, вспоминает эти годы с ужасом.

Последние два десятилетия жизни у Валерия Куцева была одна тема для детей – Богоматерь с младенцем. В махачкалинской квартире, где застала его смерть, стены увешаны изображениями матери Христа, а среди домашнего скарба – стопка листов с яркими работами мамедкалинских младенцев, один из которых – художник Юсуп Ханмагомедов.

Вспоминая этого гениального учителя, следует сказать, что в прошлом году легендарной Мамедкалинской художественной школе исполнилось 50 лет. Юбилей, возможно, отметят в этом году. Известные в республике художники намерены организовать ретроспективную выставку и посвятить её первому директору школы Валерию Афанасьевичу Куцеву. Дай-то бог!

* * *

«Друг мой!» Последние пять лет Магомед Ахмедович Ахмедов обращался ко мне именно так. Спасибо ему за такое тёплое отношение и открытость.

Город его тяготил. Я замечал, что все наши разговоры о литературе и о текущих событиях завершались его воспоминаниями о детстве или учебе в литинституте. Он поворачивался в сторону окна, как бы в сторону гор, аула Гонода, затем тушил сигарету и читал что-нибудь из Лермонтова, Есенина или Махмуда. Его увлеченность и знание поэзии меня восхищали. Его уход – большая потеря для дагестанской, аварской поэзии.

ПАМЯТНИК

В горах моё сердце…
Роберт Бёрнс

Что станет памятником мне?
Аварских скал немые кручи.
Там нет цветов, но в вышине
Молитва глуше, песнь певучей.

Мне будет памятником речь,
Аварское родное слово.
Всю жизнь стремился уберечь
Его от привкуса чужого.

Мне будет памятником снег
Над Гонода… И дождь в Гунибе.
И дагестанских горных рек
Разбег… Берёзка на отшибе…

А имя сохранит плита –
Под отчим небом… В Гонода…

Перевёл с аварского
Анатолий АВРУТИН

Грустно вспоминать, что много лет у меня не складывались взаимоотношения с Союзом писателей. Многое можно было решить во время личных встреч и общения. Домыслы, пустые обеды не дают добрых всходов…

Всё изменилось после того, как он прочитал мою статью в рубрике «Второе дыхание» о сборнике стихов советского поэта Николая Тряпкина, найденном на свалке. А потом была совместная поездка в Минск по приглашению Министерства информации Республики Беларусь. В аэропорту Шереметьева и весь последующий путь мы много общались.

Конечно, смерть людей – естественный закон жизни, но жаль, что уходят люди, которые наполняли жизнь важными смыслами.

Они ушли, но остаются частью меня, благодаря яркой вспышке своего гения.

Пусть земля будет им пухом.