Дерево на камне
Дата публикации: 03.02.2024

«Я художник — я так вижу»
Культура
В Национальном музее Дагестана имени Алибека Тахо-Годи состоялся инклюзивный мастер-класс в смешанной...
4 дня назад
Кладбищенские истории
История
Сначала уехали соседи-евреи и попросили присмотреть за могилой своих стариков. Потом уехали знакомые и...
4 дня назад
Чернеет неба гаснущий экран
Литература
Вспоминая «Волошинский сентябрь» Специальный конкурс журнала «Дагестан» в номинациях...
5 дней назад
Памяти маэстро
Культура
В Республиканской детской школе искусств Мурада Кажлаева для особо одаренных детей, в последний...
6 дней назад
Памяти Салиха Гуртуева, который открыл мне Чегемское Ущелье
1 Потряс теснину камнепад На третий год войны, И громче дальних канонад Гремели валуны. Они в беспамятном бреду Летели до земли И тем пророчили беду... А что ещё могли? Теснина будто бы тюрьма, Пожизненный арест. Окаменелые грома Разбросаны окрест, Но докатился до реки Один валун с высот, Всему, что было, вопреки Живучий камень тот, На камне дерево растёт — Не знают, почему? Ветвей диковинный разлёт Упёрся в полутьму. Переплетения корней И каменная твердь Сроднились так, что нет родней, Да и не будет впредь. 2 Тень стекала по ущелью, Я невесть куда забрёл. Надо мною, как над целью, Раскрывал себя орел. Птица, может быть, хотела, Чтобы горнее постиг И от собственного тела Отделился хоть на миг. 3 Кучевые горы наугад Плыли над горами, И гремел в теснине водопад, Как орган во храме. Словно труб хоральные ряды — Желоба из камня. Музыку наклонную воды Зачерпну руками. Пусть её звучание во мне Станет звуком тоже, Чтобы он услышан был извне — Раньше или позже. Всадник Белая речка.., Чёрная речка... Всадник над светлой, над тёмной водой — Пенится грива, звякнет уздечка. Конь то ли белый, то ли гнедой. Вот он растаял в горной долине, Точно и сам долиною стал. Путь его долог, путь его длинен — Вслед за ним белотал, чернотал. Кто же проехал? Я не узнаю — Прахом столетняя пыль за конем. Только в пути, под русой Рязанью, Больно сожмётся сердце о нём. Память омыли горные речки Светлой и тёмной, разной водой. Белая роща с чернью насечки, Рябь набегает скорой бедой. Это деревья, словно бы кони, Вздыбленно замерли на лету. Им положу на шею ладони, Чувствуя под корой теплоту. Хадж Я хадж совершал в дагестанских горах, Где Пушкина лик обращён к небесам. Прости богохульство такое, Аллах! Да разве поэтом ты не был и сам? Медина и Мекка — святые места. А здесь журавлиная музыка сфер Во мне ль не опять воскрешает Христа?.. Была бы лишь вера — любая из вер! И я мусульманином стану, клянусь, Пленённый очами горянки одной, Пускай только слово начальное — "Русь" — Курлыканье птиц разнесёт надо мной. Упала, разбилась звезда на плато, Коснулся бумаги таинственный свет... Прости же поэта, Всевышний, за то, Что прочей бумаги не знает поэт. Я грезил вершиной гунибской скалы, Но твой муэдзин разбудил на заре. И еду на север от Махачкалы — Стихами обёрнут лаваш в сумаре. Я хлеб разделю. А стихи? Что стихи! Слагает их Каспий талантливей всех: Омоет волна, и простятся грехи, Но всё же один не отмолится грех. Кому рассказать — не поверит никто, А верят строке, где и правды-то нет. Темнеет в окне моя ночь, как плато — Так рви же бумагу на клочья, поэт! Железная сцепка летит напролом, Бросаюсь к проёму и ветру кричу: Нет лучше стихов, чем намаз и псалом! И бьёт меня ветер, как друг, по плечу.